Хроники Артура - Страница 119

119

— Дадим им еще один год, — ответил он, когда мы встретились следующим утром. Накануне он обедал с близнецами и оделил их небольшими подарками, но все заметили, какой неприязнью Амхар и Лохольт отвечали на любовь своего отца. Артур тоже заметил это и был необычно строг и сух. — У детей, рожденных от матери, на которой не женились, — заговорил он после длительного молчания, — разорванные души.

— А твоя душа, лорд? — мягко спросил я.

— Я латаю ее каждое утро, Дерфель, лоскут за лоскутом. — Он вздохнул. — Надо дать время Амхару и Лохольту обрести ясность и спокойствие, но только боги знают, хватит ли у меня души и на них. Через четыре или пять месяцев я снова стану отцом. Если доживу, — мрачно добавил он.

Значит, Линет говорила правду и Гвиневера действительно беременна!

— Счастлив за тебя, лорд, — сказал я, хотя, памятуя слова Линет, не был уверен, что Гвиневера так же счастлива.

— А я счастлив и за Гвиневеру, — радостно рассмеялся Артур, чье мрачное настроение в одно мгновение улетучилось. — Через десять лет Мордред сможет занять свой трон, а мы с Гвиневерой удалимся в какое-нибудь уединенное местечко, чтобы спокойно выращивать скот, пестовать детей и свиней. Вот тогда я буду по-настоящему счастлив! Запрягу Лламрея в крестьянскую телегу, а Экскалибуром стану погонять волов, тянущих плуг.

Я попытался представить Гвиневеру женой сельского жителя, пусть даже очень богатого, и не смог.

Из Кориниума мы направились в Гвент. Переправились через Северн и оказались в самом сердце гвентской земли. Вид у нас был боевой. Артур намеренно ехал с развернутыми знаменами, а всадники были облачены в военные доспехи. Цель такой демонстрации силы была одна — вселить в людей уверенность, которая убывала с каждым днем. Все считали, что победит Горфиддид, и даже в самый разгар сбора урожая все вокруг было угрюмо и пусто. Проходя мимо гумна, мы вместо радостной, в ритме молотильного цепа песни услышали тоскливое Стенание Эссилта. Заметили мы и то, что каждый дом, хижина или вилла выглядели почти пустыми. Все самое ценное было припрятано, зарыто, вывезено. Люди опасались грабежей, которые устроят солдаты Горфиддида.

— Кроты нынче богатеют, — кисло улыбнулся Артур.

Он единственный из всех ехал в своем обычном скромном облачении. Я спросил, почему он не надел запасную кольчугу. Ответ Артура был неожиданным.

— Мои чешуйчатые доспехи у Морфанса, — сказал он.

Морфанс был тем изуродованным воином, который поддержал меня на пиру в день приезда Артура в Кар Кадарн. Это было уже несколько лет тому назад.

— Морфанс? — изумленно переспросил я. — Ты подарил их ему?

— Нет, Дерфель, Морфанс просто нарядился в мои доспехи и всю прошлую неделю изо дня в день маячил на виду у воинов Горфиддида. Они решили, что я все еще там, и, может быть, именно поэтому мы имеем эту небольшую передышку. Во всяком случае, до сих пор не слышно ни о каком нападении.

Я расхохотался при мысли, что под защечными пластинами шлема Артура скрывается уродливое лицо Морфанса. Обман этот наверняка сработал, потому что, когда мы присоединились к королю Тевдрику в римской крепости Магнис, враг, засевший за холмами Повиса, так и не сделал ни одной вылазки.

Тевдрик, облаченный в богатые римские доспехи, выглядел почти стариком. Он ссутулился, волосы его поседели. Услышав о нашем сговоре с Эллой, он недовольно заворчал, но постарался не показывать неодобрения.

— Хорошие новости, — сказал он любезно. — Но, по правде, Горфиддид никогда не нуждался в помощи саксов. У него достаточно и своих сил, чтобы побить нас.

Римская крепость бурлила. Оружейные мастера ковали наконечники копий, а каждый ясень на мили вокруг был ободран на древки. Ежечасно прибывали телеги, груженные плодами полей и садов, а печи булочников раскалились не меньше, чем кузнечные горны. Дым висел над частоколами. И все же, несмотря на убранный урожай, собиравшаяся армия оставалась голодной. Большая часть копьеносцев встала лагерем за стенами города, а некоторые и в нескольких милях отсюда. Одним недоставало хлеба и сухих бобов, другие жаловались на грязную воду, которую мутили те, кто расположился выше по реке. Начались болезни и дезертирство. Трудно было Артуру и Тевдрику управлять такой большой армией.

— Если мы не очень справляемся, — замечал Артур, — то что же происходит у Горфиддида?

— Я бы предпочел его трудности, а не мои, — мрачно пробормотал Тевдрик.

Мои копьеносцы, бывшие все еще под командой Галахада, стояли лагерем в восьми милях к северу от Магниса, где командующий Тевдрика Агрикола наблюдал за холмами на границе между Гвентом и Повисом. Вновь увидев шлемы с развевающимися волчьими хвостами, я ощутил прилив счастья. Хорошо было знать, что есть люди, которых не так-то легко устрашить. Нимуэ отправилась со мной, и мои люди окружили ее, прося дотронуться до наконечников копий, клинков мечей, чтобы придать им силу. Даже христиане, как я заметил, жаждали ее языческого благословения. Она как бы заменяла Мерлина, а то, что она вырвалась с Острова Смерти, делало ее такой же могущественной, как и великий друид. Агрикола принял меня в палатке. Я впервые видел такой прекрасный шатер с высоким центральным шестом, поддерживавшим полотняный полог, сквозь который проникал смягченный солнечный свет, придававший седым волосам Агриколы странный желтоватый оттенок. Сидя за столом в своих римских доспехах, он что-то писал на куске пергамента. Агрикола сдержанно поприветствовал меня, но при этом любезно похвалил моих людей.

119