Хроники Артура - Страница 263

263

Нам казалось, будто Тор не приближается, но то говорило наше нетерпение. Шаг за шагом, протока за протокой, холм вставал все выше на фоне мятущихся облаков, и наконец мы увидели зарево у его подножия. Сперва нам подумалось, что пылает обитель святого Терния, потом я догадался, что горят костры: может быть, христиане проводят какой-то обряд, призванный уберечь храм от беды. Каждый из нас осенил себя знаком от порчи, и наконец мы выбрались на дамбу, ведущую от болота к Инис Видрину.

Наш проводник решил повернуть назад, предпочитая опасности болота освещенному кострами подножию Тора. Он преклонил колено, я наградил его остатками золота, поднял на ноги и поблагодарил.

Мы шестеро прошли через селение, где жили рыбаки и плетельщики корзин. Дома стояли темные, на улицах не попадалось никого, кроме собак и кошек. Мы направлялись к частоколу, окружавшему святилище. Виден был только подсвеченный пламенем дым, все остальное заслоняла бревенчатая ограда. Подойдя ближе к главным воротам, я увидел, что их охраняют два копьеносца. Отблески пламени из открытых ворот озаряли щиты с эмблемой, которую я меньше всего ожидал здесь увидеть. Это был Ланселотов орлан с рыбой в когтях.

Щиты у нас висели за спиной, и белые звезды были не видны. Стражники, сочтя нас за своих (волчьих хвостов на шлемах они поначалу не заметили), посторонились, давая проход. Только когда я уже почти миновал ворота, любопытствуя, какую роль играет Ланселот в странных событиях этой ночи, стражи осознали свою ошибку. Один копьем преградил мне дорогу.

– Кто ты? – спросил он.

Я оттолкнул копье и, не дожидаясь, пока стражник поднимет тревогу, вытащил его из ворот; Исса схватил второго. За частоколом собралась огромная толпа, но все стояли к нам спиной и никто не заметил происшествия у ворот. Слышать они тоже ничего не могли, поскольку громкое пение толпы заглушило шум. Я отволок моего пленника в тень у дороги и встал рядом на колени. Копье я бросил, когда тащил стражника, поэтому сейчас вытащил из-за пояса кинжал.

– Ты – воин Ланселота? – спросил я.

– Да, – прошипел стражник.

– Что ты тут делаешь? Это страна Мордреда.

– Король Мордред убит, – проговорил он, страшась приставленного к горлу кинжала.

Я от изумления утратил дар речи.

Пленник решил, что мое молчание – предвестие его смерти, и завопил:

– Все убиты!

– Кто?

– Мордред, Артур, все.

На миг мне почудилось, что мир перевернулся. Пленник задергался и тут же замер, когда я сильнее прижал к его горлу кинжал.

– Как это случилось? – прошипел я.

– Не знаю.

– Как? – громче повторил я.

– Мы не знаем! – уверял он. – Мордред погиб до того, как мы сюда пришли, и говорят, что Артура убили в Повисе.

Я жестом велел одному из моих копейщиков сторожить пленных, а сам принялся считать, как давно не видел Артура. Прошло только два дня с тех пор, как мы расстались у каменного креста в долине Кадока. Путь ему предстоял более долгий, чем мне; если бы он погиб, весть о его смерти никак не могла меня опередить.

– Твой король здесь? – спросил я пленника.

– Да.

– Зачем?

Ответ прозвучал еле слышным шепотом:

– Чтобы занять престол, господин.

Мы разрезали плащи стражников на полосы, связали обоих по рукам и ногам, а в рот затолкали шерстяные кляпы, потом бросили пленников в канаву и велели им лежать смирно. Затем я со своими людьми вернулся к воротам. В мои намерения входило выяснить, что здесь происходит, а потом уж ехать домой.

– Накройте шлемы плащами, – приказал я, – а щиты разверните звездами к себе.

Мы спрятали волчьи хвосты под плащами, развернули щиты и цепочкою тихо проскользнули в неохраняемое святилище. Продвигаясь во тьме, за спинами взбудораженной толпы, мы добрались до каменного основания гробницы, которую Мордред начал возводить для своей матери. Отсюда, с недостроенного фундамента, мы над головами собравшихся смогли увидеть то, что происходило между двумя рядами костров.

Сперва я подумал, что это христианское действо, вроде того, что мы наблюдали в Иске. Пространство между кострами было заполнено танцующими женщинами, раскачивающимися мужчинами и поющими священниками. Какофония криков, визгов и воя оглушала. Монахи бичевали исступленных танцоров по голым спинам, и каждый удар кожаной плети вызывал новые крики экстатического восторга. Одна из женщин стояла на коленях перед святым тернием. "Приди, Господи Иисусе! – взывала она. – Приди!" Монах осатанело лупил ее плетью, так что спина женщины превратилась в кровавое месиво, но та с каждым ударом молилась все истовей.

Я собрался уже спрыгнуть с фундамента и вернуться к воротам, когда из церкви показались копейщики. Они принялись грубо расталкивать верующих, освобождая место вокруг озаренного светом терновника. Вопящую женщину оттащили прочь. Появились еще воины. Двое из них несли носилки, следом вышагивал Сэнсам в сопровождении пышно разодетых священников. С ними были Ланселот и его свита: Борс, Амхар и Лохольт. Недоставало лишь зловещих близнецов Динаса и Лавайна.

При виде Ланселота толпа закричала еще громче. Люди тянули к нему руки и даже падали на колени, когда он проходил мимо. Король белгов был в доспехе из белых эмалевых пластин, который, по его уверениям, принадлежал некогда древнему герою Агамемнону. Голову венчал черный шлем с лебяжьими крылами. Длинные, намасленные до блеска черные волосы ниспадали из-под шлема на алый плащ. Христов клинок висел на боку, ноги были обуты в красные кожаные сапоги. Сзади выступала саксонская гвардия – великаны в серебряных кольчугах, с обоюдоострыми топорами, в которых отражалось пламя костров. Морганы я не видел, но ее женщины в белых одеждах пытались своим пением перекрыть крики и завывания возбужденной толпы.

263